Наиболее распространенный феномен первого разговора состоит в том, что родители просят психолога повлиять на ребенка, изменить, а иногда и воспитать его, сделать его "получше". То, что находится в их сознании, – это то, что с ним что-то не так, а у психолога есть доступ к "кнопке", стоит ее нажать и семья опять заживет счастливо. Семейная системная терапия - одна из основ психологического консультирования по теме детско-родительских отношений. Но родители плохо осознают связь между поведением или состоянием ребенка и проблемами в семье.

Есть три важных задачи, которые решает психолог при первом разговоре:

• понять, кого в первую очередь приглашать на консультацию
• оценить степень сложности психологической проблемы и сопоставить ее с собственной квалификацией, а в случае необходимости перенаправить родителей к другому специалисту, дав необходимые рекомендаци
• переформулировать первичный запрос и сделать родителя партнером и активным участником процесса изменений

По моему мнению, есть особые условия, когда именно ребенку необходимо получить профессиональную помощь психолога. Например, когда ребенок стал жертвой насилия, попал в катастрофу, потерял родителей, пережил травму и т.п. Здесь психолог помогает ребенку пережить утрату, страх, боль, восстановить душевные и физические силы, сохранить свою целостность и здоровье, найти ресурсы, чтобы жить дальше.
Также есть, хоть и редко попадаются, обращения родителей, описывающие симптоматику детских и подростковых психозов. В этом случае, необходимо перенаправить родителей к клиническому психологу.

Девочку госпитализировали в тот же день, она уже давно наблюдалась у психиатра. Мать об этом ни разу не упомянула.

В нашей работе необходимы минимальные знания симптомов и симптомокомплексов клинической психологии, знания о нормах развития возрастной психологии, понимание базовых положений системной психотерапии.

В других случаях, если ребенок плохо себя ведет, плохо учится, очень агрессивен или замкнут и не имеет друзей и т.д., более эффективно работать именно с родителями, чтобы можно было понять, что за "симптом" семьи-системы реализует ребенок своим поведением, а главное, чем ему можно помочь, чтобы он не нес эту непосильную ношу.

Дети мужественно несут ношу своего симптома. Это их жертва во благо семьи. Их тенденция – сохранение поля семьи и выживание в ней. Их роль – сделать проблему очевидной. У взрослых больше сил на то, чтобы идти в авангарде изменений отношений в семье.

Если вы решаете, что будет лучше сначала побеседовать с родителем, а уж потом, в случае необходимости, психологически помочь ребенку, то перед вами встает задача – донести ваши резоны до вашего собеседника. Желательно говорить простым языком и четко сформулировать, в чем польза вашего предложения.

Я не знала, необходима ли помощь ребенку, но решила отдать приоритет маме. Конечно, есть идеальный вариант: идти на консультацию всем, у кого есть потеря в семье. При этом повышается риск, что не пойдет никто. То, как мать описывала поведение ребенка в этом возрасте при столкновении со смертью брата, скорее похоже на нормальное. Девочка оказалась в вакууме своих противоречивых чувств, их проявление не поддерживается в семье. После первой же консультации отношения в семье изменились. Мама смогла опереться на знание о том, как протекает горе у взрослых и детей, они с дочкой смогли поговорить друг с другом и поплакать вместе. К концу недели девочка перестала рисовать рисунки о смерти, сменила тему разговоров, в семье установился некоторый покой.

Существует довольно много подходов разных направлений в психологии: психоанализ, трансактный анализ, системная семейная терапия, НЛП, гештальт-подход и др. Каждое направление имеет свою теоретическую базу, свои принципы и методы работы. Каждый психолог выбирает приоритетное для себя направление, в котором он специализируется. В свое время я выбрала гештальт-подход. Само это слово немецкое и непривычное для нашего слуха. Однако этот подход очень эффективен благодаря очень простой и доступной теории, творческой основе в работе, быстрым способам определения проблемной зоны, уважению к опыту и взглядам человека. Суть этого подхода в том, чтобы разобраться, как мы обращаемся с нашими желаниями и потребностями, понимаем ли их, в какой момент запрещаем себе действовать, в какой момент мы "не владеем собой", какой эффект оказывают наши действия на окружающих людей и действия других – на нас. Это называется саморегуляция. Мы можем вернуть себе ответственность за свою жизнь, перестать быть "жертвой обстоятельств".

Может быть, поэтому этот подход сейчас становится одним из самых популярных в России.

Каждый психолог-профессионал любит и верит в свой метод, но и уважает другие подходы.

Каждый член семьи является индивидуальностью, личностью, имеет собственные желания и потребности. В то же время все члены семьи связаны между собой и влияют друг на друга. Например, если заболел ребенок, мама и папа начинают тревожиться. Мама измеряет температуру, думает о враче. Если папа читает газету, мама может обвинить его в бессердечии, обидеться на него. Здесь может появиться бабушка и обвинить маму в том, что она редко бывает с ребенком. Мама может обвинить бабушку в том, что ребенок простыл, гуляя с ней. У всех портится настроение. Это один из способов, как система-семья реагирует на изменение состояния одного из своих членов. Обычно в семье каждый ведет себя привычным для других членов образом. У каждого есть определенная роль. С одной стороны, это полезно для семьи, т.к. дает ей стабильность и, как следствие, безопасность. С другой стороны, в семье довольно сложно измениться, т.к. другие члены этой системы будут бессознательно стремиться вернуться к привычной жизни. Даже если изменение позитивное. Представим себе, что в том примере, который я привела до этого, мама вдруг подойдет к папе и скажет ему, как она волнуется, что она не знает, что делать. Но папа привык к другому "сценарию", к тому, что в этом месте обычно происходит конфликт. Изменение бессознательно беспокоит его и он говорит, что это вина бабушки. Мама включается и начинает бабушку защищать. Выходит бабушка и говорит, что родители редко бывают с ребенком и т.д. Если вы представите себе свою семью, вы можете вспомнить множество таких "сценариев".

У ребенка в семье-системе особая роль. Он как бы "слабое звено". Он быстрее всех реагирует на изменения и выдает "симптом": заболевает, начинает плохо учиться, капризничает, дерется, грубит. Этим он говорит: "Взрослые, разберитесь! В нашей семье что-то не так!" Родители обеспокоены, но этого послания они не получают. Они думают, что у их ребенка проблемы. Наказывают его, ругают, ведут к психологу. Но ребенок держится "до последнего". Он готов пожертвовать собой ради семьи. Он бессознательно выполняет свою миссию. Он может дать сигнал тревоги в виде "симптома", спровоцировать семью на изменения, но у него нет сил изменить всю систему. Без помощи взрослых ему не справиться.

Именно ощущение собственной "плохости" в большей степени препятствует многим родителям самостоятельно искать пути решения сложных ситуаций с детьми и понуждает обращаться за помощью к психологу. При определенной психологической зоркости этот феномен проявляется почти сразу.

По тому, как эта мама рассказывает мне свою историю, я как будто вижу перед собой не одного человека, а трех: по одну сторону от моей клиентки сидит ее дочь, двенадцатилетняя девочка, которой сложно говорить с мамой об отношениях в школе; а по другую – некоторая авторитетная фигура, которая держит мою клиентку за ворот и стыдит ее, дает ее действиям негативную оценку. Тогда уже клиентка в свою очередь становится "плохой девочкой", которая не умеет вести себя "правильно". Этот внутренний конфликт отнимает ее силы и делает ее реактивной в отношениях с дочкой. Моя задача – дать этому место, сделать это видимым. Я могу сказать об этом образе прямо или попросить отсадить стыдящий голос на другой стул. Результат – осознание клиентом своего способа терять энергию и останавливаться в сложной для себя ситуации, терять свою взрослую часть, лишать себя самоподдержки. Часто клиент узнает в стыдящем голосе маму или другую значимую фигуру, понимает, что хочет быть "хорошей" и соответственно иметь "хорошего" ребенка, т.е. ребенка, который соответствует некоторым правилам. Это выход на работу с интроектами и создание предпосылки для формирования клиентом своего отношения к данной ситуации. Также в этом месте работы родители нуждаются в поддержке и смене стыдящего внутреннего голоса на подбадривающий. Например, вместо: "Разве можно так орать на ребенка? И вообще, сама виновата, такую воспитала, а теперь расхлебывай!", родитель может найти другие слова: "Ты уже молодец, что стараешься разобраться в трудностях! Все иногда кричат на детей («Даже психологи», – добавляет консультант), а сейчас ты ищешь другой способ. Все получится!". После такого внутреннего диалога родители чувствуют себя освобожденными и готовыми рассматривать ситуацию с ребенком более включенно и серьезно.

Если прислушаться к тому, как родитель начинает описывать некоторые действия ребенка и свои к нему претензии, может показаться, что он сам никогда не был ребенком. Желание дать своему ребенку лучшее: воспитание, образование, физическое развитие, заслоняет его самого, а роль "настаивающего родителя" закрывает ему доступ к давно забытой роли "малолетка". Родитель может возмущаться: "Как он может не хотеть учиться и ходить в школу? Как она не понимает, что секция – это полезно, и каждый раз не устает закатывать истерики?" Здесь бывает полезно вспомнить собственное детство, этот кладезь опыта и знания о тяжелой и прекрасной реальной жизни детей в разном возрасте.

Родители с удивлением обнаруживают, что:

"…я сам так с трудом поднимался утром… вставал и садился к теплой батарее, надеялся, что про меня родители хоть раз забудут",
"…я в школу шел не учиться, а, главным образом, чтобы показать новый вкладыш от жвачки своему закадычному другу, мы за одной партой с ним сидели";
" …боже, как я ненавидела "музыкалку", до сих пор люблю слушать только рок!", "…я была мастером спорта по фигурному катанию – каторга, а сейчас у меня даже коньков нет".

Родители оживают, горюют и радуются, наполняются переживаниями этого возраста. Они приобретают милосердие, так необходимое для принятия взрослого родительского решения.

После воспоминаний о собственном детстве слова "надо ходить в школу", "надо учиться", "надо ходить в секцию" и т.д. уже не кажутся такими очевидными и не требующими объяснения. И уж тем более нет ничего удивительного, что и дети этого не понимают. Они терпят довольно много ущемлений своих желаний, рано вставая каждый день или отрываясь от любимых занятий, и их вопрос "А зачем?" по крайней мере правомерен.

Интересно, что этот вопрос от ребенка приводит родителей в раздражение, а когда его задает психолог – удивляет и озадачивает.

"Как он может так медленно делать уроки, я делала их за 15 минут".
"Это не девочка, а… мальчик какой-то! Я же помню себя, я в куколки играла с подружками, а дочка моя по деревьям с мальчишками лазает!"
"Что это за мальчик – со светом засыпает, коленку ударит и в плач! Вот я…"

Не всегда мы можем полностью опереться на свой опыт. Воспоминания нашего прошлого могут нас завести в ловушку "нормально быть таким, каким был я". Отличия в своем поведении и проявлениях своего ребенка рассматриваются как отклонения от нормы. Это смущает родителей, делает их подозрительными и раздраженными, они не настроены на понимание, они хотят исправить ребенка, чтобы не чувствовать тревогу и фрустрацию. Наша задача - помочь родителям сепарироваться от ребенка, чтобы по-новому к нему присмотреться и лучше его принять. Я довольно часто использую в своей работе личностную типологию по Кеттеллу. Эта типология основывается на врожденных различиях личности, а также позволяет увидеть тенденции развития.

Обычно я начинаю так:
"Знаете ли вы о том, что люди рождаются разными? Есть шесть основных типов. Они отличаются друг от друга здоровьем, способностями, темпераментом, поведением. Есть несколько простых вопросов, по которым можно понять, каким родился ваш ребенок, а каким родились вы:
Какие были роды?
Как ребенок спал (и засыпал) в первый год жизни? Как ел?
Как часто болел? Склонен ли к аллергиям и простудам?
Насколько был в раннем детстве чувствителен (к боли, к перемене погоды и т.п.)?
Как вел себя в песочнице в компании с другими детьми (верховодил, был ведомым, предпочитал играть один)?"

По результатам ответов можете выбрать соответствующий тип:

А.
Есть дети доминантные, они обычно отличаются хорошим здоровьем, хорошо едят, хорошо спят, быстро засыпают, активны, не очень чувствительны к боли, почти не болеют, не склонны к аллергиям, обладают сильной нервной системой. Про их первый год жизни мамы обычно говорят: "С ним не было хлопот". Еще эти дети отличаются тем, что уже с раннего детства вокруг них сплачиваются другие дети, они организуют игры и часто в них лидируют.

Основная мотивация этих детей: стремление к успеху, стремление к росту. Они плохо переносят неудачи или давление. Они склонны к прямой конфронтации, вольнолюбивы. Мальчишки могут быть "отличниками-хулиганами" или "умными двоечниками". Девчонки могут предпочитать игры мальчишек, требующих силы и ловкости, быть "маленькими разбойницами".

Эти дети – испытание для родителей. Они обладают силой характера и не любят подчиняться, на насилие реагируют стойкостью.

Стратегия их воспитания:

• уважать их силу воли
• остановиться в сражении с ними и признавать их как сильных партнеров
• давать возможность им быть самостоятельными, но и нести ответственность за свои поступки, ругать за то, что не сдержал слово, а не за то, что не сделал что-либо
• объяснять, что и зачем что-либо от них нужно помогать им быть успешными, поскольку им проще быть первыми с конца, чем в середине

Б.
Очень похожи на доминантных по своим основных характеристикам гармонические дети. Их отличие в том, что они не так выражены в своем стремлении лидировать. Это здоровые дети, которые обычно хорошо учатся. Сложность у них возникает при самоопределении: хорошо справляясь практически со всеми дисциплинами или видами спорта, они мало во что углубляются и не сохраняют сильного интереса к чему-либо одному. Им бывает сложно понять, в чем их талант и к чему они имеют способность. Одна женщина, вспоминая себя в детстве, рассказала, что сменила десять секций за два года и умеет довольно хорошо играть почти во все спортивные игры.

Стратегия их воспитания:

• поддерживать таких детей в их интересе, даже если он меняет вектор направленности
• предоставлять широкие возможности для развития
• не склонять к определенности, ценя их гибкость и разнообразие способносте

В.
Резко контрастируют с предыдущими типами чувствительные дети. Они часто бывают капризны, плохо едят, с трудом засыпают, чутко спят, впечатлительны, склонны реагировать слезами или болезнью, им "холоднее, жарче, больнее...", чем другим детям в тех же условиях, поскольку они имеют низкий порог чувствительности. Многие из них с детства имеют склонность к рисованию или другому творчеству. Они нежны, эмоциональны, не конкурентны, испытывают сильный дискомфорт в ситуациях, где с ними холодны и строги. Их основной мотив: потребность давать и принимать любовь. Одна "доминантная" мама была очень удивлена, когда спросила у дочки: "А у других какие оценки? У кого "5"? У кого "2"?", а дочка ей ответила: "Не знаю, мамуля, я не запомнила. Вот Наташка так расстроилась, я ее всю перемену утешала".

Стратегия воспитания:

• давать много тепла, поддержки, не бояться "перелюбить"
• не создавать сильного нагнетания эмоций, скорее показывать свое огорчение и расстраиваться, чем кричать и быть жесткой
• поощрять занятия творчеством, это и средство самовыражения и самоуспокоения

Г.
Очень похожи на чувствительных тревожные дети. Они имеют те же характеристики, кроме одной – у них повышена личностная тревожность, часто как следствие осложненных родов. Эти дети тоже чувствительны, но более пугливы, с трудом выдерживают ситуации "ждать и догонять", очень болезненно относятся к неопределенности, еще чаще болеют, часто перевозбуждаются, быстрее устают. Их основной мотив: избегание неудач. "Тревожный" мальчик шести лет пришел в гости к соседке, "чувствительной" девочке. Она: "Ты не бойся, мама разрешила, чтобы ты пришел". Он: "А папа когда придет? Он не против, что я здесь? Он разрешил?"

Стратегия воспитания:

• поддерживать и любить, не пытаться "лечить" его от страхов и не считать больным
• набраться терпения и спокойно прояснять страхи, подбадривать, не стыдить, стараться не сравнивать с другими детьми
• соблюдать режим труда и отдыха, не давать переутомляться, заблаговременно готовиться ко сну

Д.
Интроверты – особенные дети. Они рождаются не так часто. Особенно не отличаются в раннем детстве от "гармоничных", хотя чаще предпочитают игры в одиночестве, им редко скучно самим с собой. Их основной мотив: познавательная деятельность. Имеют склонность к сложным наукам, но только к тем, которые выбрали сами. Они могут поставить в тупик родителей тем, что на них почти невозможно сильно влиять. Они могут быть послушными, но идут за своим интересом, не споря и не объясняя своих выборов. Часто имеют высокий интеллект, но не имеют тенденции его демонстрировать. Один взрослый "интроверт" рассказывал о своем детстве: "Моя любимая игра была железный конструктор. Я мог часами, днями что-то строить, разбирать, опять собирать… Друзья у меня тоже были, я и на улице играл… Но конструктор – это было волшебство!"

Стратегия воспитания:

• доверять и приглядываться к тому, что ребенку интересно
• давать возможность специализироваться в том предмете, который он выбирает
• давать пространство и время, быть уважительным к личной территории ребенка, т.к. у таких детей есть склонность к аутизации и уходу во внутренний мир
• не настаивать на включении его в коллективные формы деятельности, часто им проще что-либо делать индивидуально

Е.
Последний тип – это конформные дети. Этот тип не врожденный. Эти дети как бы отказались от своего мнения, от своеобычности, перестали порождать активные ответы миру, их характеризует крайняя внутренняя послушность. С ними что-то произошло в процессе жизни: может, родители были слишком строги или, наоборот, слишком любящими и мягкими и одновременно настойчивыми; или влияла особенная культурная среда, религия, национальные установки. Конформные дети, с одной стороны, производят впечатление правильных и послушных, что вводит в заблуждение родителей. Но при более пристальном взгляде на этих деток возникают тревога и грусть, поскольку их мышление вяло и ригидно, в поведении они руководствуются жесткими правилами, они проявляют мало творческой инициативы и активности. Такие дети бывают очень верными некоторой выбранной ими группе людей: нескольким друзьям, семье, начальнику, компании, гарнизону.

Самое грустное, что родители таких детей почти не приходят на консультацию. Ребенок удобен, делает "как надо", ведет себя и учится "хорошо". Я часто рассказываю эту историю родителям, чьи дети шалят, чтобы дать им возможность оценить их жизнелюбие и радостное творчество.

Стратегия воспитания:

• деликатная помощь в признании возможности творчества и поддержка самовыражения
• не быть настойчивым к инициативе самого ребенка, включая его в процесс творчества других
• быть уважительным к внутренним усвоенным правилам, но периодически поощрять нарушения правил как нечто естественное и хороше
• быть внимательным к той группе, в которую попадает ребенок, он плохо переносит социальное давление

Чтобы это понять, давайте посмотрим, что при этом происходит в семье.

В системной семейной терапии член семьи, который неосознанно с помощью симптома пытается разрешить проблему взаимодействия, называется "идентифицированным пациентом". Но здесь могут быть и перегибы: родители, особенно с психологическим образованием, порой стараются выискать проблему системы в любом синяке или случайном чихе, обвиняют супруга и себя в невнимании и скрытых умыслах, взваливают на систему 100% ответственности за эмоциональное и физическое состояние людей, ничего не доверяя судьбе. Иногда наши дети болеют просто так!

"Вина" и "стыд" – очень знакомые нам всем чувства. Их испытывают и взрослые, и дети.

Вина – это чувство, связанное с тем, что я сделал что-то не так; что-то не так, как должно быть.

Стыд – это глобальное чувство, что "я – плохой".

Вина толкает нас на изменение поведения, на исправление ошибки. Стыд обессиливает нас, делает ситуацию безнадежной. Что можно изменить, если я уже плохой? Я таким родился, я неудачный, не такой.

Мы часто не задумываемся над словами, когда ругаем наших детей. "Посмотри, что ты сделал?" (вызываем вину). "Так хорошие дети не поступают!" (стыд). "Я не люблю тебя! Поганец, я отдам тебя в детский дом!" (стыд, страх, безнадежность). Вырастая, мы забываем, как мыслят и чувствуют дети. Взрослый может выжить в этом мире один, а ребенок? К сожалению, он серьезно воспринимает эти угрозы. Он испытывает реальный страх смерти в эту минуту. Многие детишки начинают плакать, обещают хорошо себя вести, молят не отдавать их. Родители вроде рады, что есть эффективный способ влияния на ребенка. Но, во-первых, обещание конечно не выполняется, во-вторых, ребенок теперь сомневается, что его не бросят и проверяет родителей ("Если я заболею, обо мне будут заботиться? Если побью Машу, меня не отдадут? Если принесу двойку, меня не бросят?"). В третьих, на всю жизнь усваивает урок: "Я плохой, просто так меня любить нельзя". Вот мы выросли, давайте заглянем в свою душу. Почему женщины красятся? Улучшают себя, "ведь без подкрашивания я не красивая". Многие считают себя не умными, не способными, не талантливыми. Мужчины зарабатывают себе язву, т.к. очень бояться потерять работу: "Без денег я не буду нужен семье" и т.д. Это все отзвуки детского стыда.

Первый человек, который учит ребенка верить в себя – это родитель. Потому что природа дает родителю дар – безусловную любовь (то есть, люблю тебя любого, люблю тебя всегда, люблю тебя просто за то, что ты есть).

И как же легко ощущать эту любовь, когда ребенок здоров, послушен, шалит в меру, хорошо учится, умеет дружить. А когда что-то не так? Убил бы.

Перфекционизм – это стремление к идеалу, к идеальному исполнению. Ну и что в этом плохого? Это помогает нам развиваться, расти. Но это только на первый взгляд. Перфекционист никогда не бывает удовлетворен, он не радуется достижениям, т.к. сразу же находит пример с более высокой планкой. Есть замечательный афоризм: "Не бойтесь достичь совершенства, вам это все равно не дано". Это мучительный процесс для самого человека и его окружения.

Во многих родителях просыпается перфекционист: "Мой ребенок будет самым талантливым, способным, здоровым... Он не повторит мои ошибки, и я ему в этом помогу... Я буду самым лучшим родителем..." И вдруг "у всех дети уже ползают, а у меня нет. Вася в год уже фразы говорит, а мой – только "мама". У всех уже вылезли зубы – у моего нет" и т.д. Можете продолжить сами. Полный провал!

Что вы чувствуете? Что чувствует родитель? Вину. "Наверное, это я сделал что-то не так". А еще? Стыд. "Я плохая мать!" (тоже отзвуки детского стыда).

Я думаю, некоторые из вас, прочитав последний абзац, подумали: "Какая я плохая мать, раз я думаю, что я плохая мать!" Я сейчас немножко шучу. Я и сама мама, да еще и психолог. Я думала: "Ну уж мой-то ребенок...". Это было давно. Я хочу сказать всем мамам и папам: "Вы уже самые лучшие родители вашему ребенку на всей Земле. Вы созданы для него, а он создан для вас. Вас не учили быть родителями. Вы делаете для своего ребенка то, что можете! Жить очень сложно. Простите себя за ошибки. За те, которые совершили, и те, которые еще обязательно совершите. За каждой ошибкой стоит ваша любовь".

Ну кто из нас мечтал вырастить двоечника?

Вопросы у родителей обычно такие: "Почему он не хочет учиться? Как заставить его учиться?" И только у немногих: "Как ему помочь?"

Начну с парадоксальной мысли. Никто из детей не хочет учиться. Ни один. Так почему они не просто учатся, а даже учатся хорошо? Ответов несколько. Некоторые учатся, потому что интересно. Хороший учитель, интересно рассказывает. Меняется учитель, и оценки снижаются. Некоторые учатся потому, что родители вбили в голову правило "надо хорошо учиться (чтобы быть хорошим)" + "родителей надо слушаться (а то не будут любить)". Такие дети знают ровно столько, сколько надо, не больше. Некоторые учатся, чтобы быть в чем-то первыми. Им надо в чем-то быть лидерами. Но ни один ребенок не имеет той взрослой ответственной мотивации: "Надо учиться, т.к. я пойду в институт, стану работать и мне нужны будут все мои знания и навыки".

Чтобы понять феномен "двоечника", нам надо вспомнить о "симптоме" в семье-системе. Это как развитие хронической болезни. Сначала есть "маячки": тут заболело, там покалывает. Съедим анальгин, чтобы не слышать себя, чтобы не отвлекаться. И тогда "маячки" усиливаются, становятся чаще. Организм в желании что-то нам сказать переходит на крик, т.е. выдает нам такой симптом, от которого трудно отвернуться. "Двоечники" тоже с чего-то начинают: обижаются, капризничают, плачут. Но не добиваются привлечения нужного им внимания. Тогда подключаются учителя: двоечник очень неудобен. Родители включаются, но уже слишком поздно. Первоисточник найти сложно, он остался где-то в прошлом. Один мой знакомый "двоечник" очень тяжело переживал рождение брата. Мама перестала быть с ним близкой, была всё время занята. Отец их бросил. (Все дети испытывают бессознательную вину за смерть или уход родителя из семьи. Они рассуждают примерно так: "Он меня бросил, потому что я плохой"). С мальчиком стала больше заниматься бабушка. На двойки он скатывался полтора года. Потом он стал еще "хулиганом". Мама забила тревогу только тогда, когда встал вопрос об его исключении из гимназии. Мама очень хотела заставить его учиться. Потом искренне захотела помочь. Но мы столкнулись с тем, что она перестала в него верить. Мы стали вспоминать, что он делает хорошо, как она гордится им. Оказалось, прекрасно вел себя в гостях. Подруга его хвалила, а мама не верит, говорит: "Что-то с ним случилось, не мог он хорошо себя вести". Или говорит: "Вообще, сложная программа в гимназии, ему сложно справляться". Хотя три начальных класса он был почти отличником. Вся семья-система пришла к противоречию: с одной стороны, удерживают его в этой роли, сохраняя стабильность; с другой стороны, дошли до предела, если выгонят из гимназии, стабильности тоже не будет. Почему же этот мальчик так устойчив в своем нежелании учиться? У него был целый букет причин, чтобы вести себя именно так: и внимание мамы (пусть ругает, лишь бы замечала меня); и быть в чем-то первым (пусть двоечник и хулиган, зато первый из худших); а ещё мирить маму, бабушку и нового отчима (когда они ругают меня, то не ругаются друг с другом). Человек, несущий на себе такой крест, вызывает уважение.

Почти все взрослые, которых я знаю, относятся к этим словам очень серьезно. Они ругаются, бьют по губам, а в глубине души – пугаются. Давайте вспомним, когда ребенок может такое сказать? Когда не купили игрушку, когда мыться заставили, не пустили к другу поиграть. Так он выражает взрослому свою злость, недовольство, что его ограничивают. Но выражает так, такими словами, какие может найти ребенок. По сути, он говорит: "Я злюсь на тебя! Ты мне мешаешь!" Прислушайтесь к себе, что теперь вы чувствуете? Я предлагаю вам делать синхронный перевод. Ваш малыш никого не хочет убивать. Здесь не место говорить ему, что ему будет плохо без мамы (папы, бабушки), что его посадят в тюрьму, что он неблагодарное создание. Здесь важно учить его адекватно выражать своё недовольство, переводить его слова: "Ты сейчас злишься, я знаю. Тебе неприятно, что тебе не купили игрушку. Я это сделала потому, что..."

Задумайтесь, как в вашей семье у взрослых принято выражать недовольство, злость, раздражение, досаду? Может, есть запрет на выражение "негативных" чувств? Тогда как вы меняете жизнь к лучшему? Может, вы кричите друг на друга? Это страшная картина для ребенка. Попробуйте встать на коленки между двумя орущими взрослыми и смотреть на них снизу вверх. Может, вы обижаетесь и подолгу не разговариваете с супругом (или с ребенком). И в квартире повисает зловещая тишина. Может, вы говорите спокойно и завуалировано: "Кто-то разбил стакан... Конечно, понятно кто... Этот кто-то думает, что если он молчит, ему все с рук сойдет..." И тревога растет. Ребенок в семье аккумулирует всю невыраженную злость, раздражение, страхи, досаду, и выражает их в припадках бешенства. Бедный малыш. Родители, учитесь быть открытыми, ищите способы уважительного разрешения споров. Поддерживайте друг друга. Злость и ярость – чувства в проявлении разрушительные. Но в них есть энергия для изменения жизни к лучшему. Вы злитесь, что супруг читает газету, заводите себя мыслями, что вы ему безразличны. А он, может быть, в этот момент думает о том, что дома он никому не нужен. Не доводите себя до злости. Можно поймать свое желание (например, поговорить или поцеловать его) и использовать свою энергию в "мирных целях". Сказать ясно о своем желании, без заводящих предположений ("а ты, конечно, не хочешь"). Только так мы можем создать близость, в которой есть любовь, поддержка, нужность, принятие и полнота жизни.

Очень многие родители приходят к психологу с такой бедой: ребенок подрос и ничего не слушает, ничего не делает, и нет больше способов на него влиять. Эти родители потеряли родительскую власть. Вернее, многие годы делали всё, чтобы ее потерять. Начинается так. Мне жалуется мама: "Юлечка меня совсем не слушает. Смотрите, залезла на диван с тапочками. Юлечка, слезь. Юлечка, слезь! Вот видите, совсем не слушает". Причем Юлечке пока пять лет. Я сижу и удивляюсь. Всё решается одним хлопком по попе. Мама предъявляет некоторое требование, но не добивается его исполнения. Конечно, есть вещи, которые желательны, но не обязательны. Скорее их просишь сделать. Например, "принеси мне, пожалуйста, ложку". И наказание здесь не предусматривается. А есть необходимые правила, что-то действительно важное. Например, "звони, если задерживаешься" или "надо делать уроки". Выполнения этих правил важно добиваться. Это отличается от деспотизма тогда, когда мы объясняем детям, почему это действительно важно для них или для семьи. Если правила ясные, ребенок быстро научается их выполнять (это проще, т.к. родители все равно добьются своего).

Власть мы начинаем терять, когда мы впадаем в деспотизм ("делай, потому что я так сказал"), или в своеволие ("захочу – накажу, захочу – нет"). Или если мы всё время грозим самым страшным (но не делаем этого) ("Я убью тебя! Я отдам тебя"). Сначала это пугает, но потом ребенок научается ничего не чувствовать. Стоит и смеется. Или в отчаянии идет ва-банк: "Ну, убей! Что, кишка тонка? Хочешь, я сам сейчас с балкона прыгну?" Родители ощущают страх и бессилие. У них кризис власти: "верхи не могут править по-новому, низы не могут жить по-старому". Можно остановиться в любой точке отношений с ребенком и понять, какие правила действительно важны. Есть ещё один важный нюанс: разрешайте с радостью то, что не запрещено. Однажды в Атланте в музее я просто остолбенела. Стоит маленький макет здания, а на нем написано: "Пожалуйста, трогайте руками". Это было так необычно. Мы привыкли к запретам. Так и казалось, что это засада. Но вскоре возникло доверие и уважение к власти. Если на дороге есть знак "Скорость 60 км", то это потому, что скоро поворот и именно на этой скорости удобнее поворачивать и т.д.

Так и с детьми: "Я разрешаю тебе пойти погулять", "я разрешаю тебе порисовать на обоях (перед ремонтом – такая радость!)", "я разрешаю тебе сегодня не ходить в школу". У детей появляется доверие к власти, к справедливости, особенно, если мы умеем извиняться перед детьми за свои ошибки.